Вестник (США)
11.09.2001
"Бестселлеры есть, событий в литературе не припомню..."
Владимир НУЗОВ (Москва - Нью-Джерси)
Ему никак не дашь 77 - он высок, строен, галантен, располагает к разговору. Признанный автор "военной прозы" (повести "Навеки девятнадцатилетние", "Пядь земли", "Июль 41 года" вошли в золотой фонд произведений о войне), Григорий Бакланов с 1986 по 1994 годы был главным редактором журнала "Знамя". В перестроечные годы тираж журнала поднялся до 1 миллиона экземпляров. Главный редактор по-фронтовому бился с цензурой и чиновниками за повесть Булгакова "Собачье сердце", роман "Новое назначение" Александра Бека, впервые напечатал запрещенную поэму Твардовского "По праву памяти". Сейчас Бакланов занят другим - самым важным для писателя делом: пишет новую книгу...
- Григорий Яковлевич, вы опубликовали в журнале "Знамя" главу (или главы) книги "Подводя итоги". Вы сознательно пошли на повторение названия известных мемуаров Сомерсета Моэма?
- Иногда наступает время, когда писателю хочется рассказать о том, что было, ничего не сочиняя. В результате в издательстве "Вагриус" в 2000 году в серии "Мой ХХ век" вышла книга моих воспоминаний "Жизнь, подаренная дважды", куда вошли и "Подводя итоги". Книга, кстати, продается и в Америке, и в Канаде, и в Англии. По этой книге один наш эмигрант, поселившийся в Канаде, разыскал в другой части света давно потерянного им человека. Что касается названия "Подводя итоги", то я его в то время просто не знал, но это не имеет абсолютно никакого значения: названия книг в литературе все время повторяются.
- Документальная проза отличается от вымышленной?
- Разумеется. Но если речь об искусстве, то не бывает прозы абсолютно вымышленной. В основе - жизнь, факты жизни, осмысление жизни. И у большинства персонажей есть прототипы в жизни, один или несколько. Возьмите хотя бы "Попрыгунью" Чехова, "Смерть Ивана Ильича" Толстого. А документы - это строительный материал. Опираясь на них, можно осмыслять время, события, а можно создать совершенно ложную картину.
- Россия перестала быть не только сверхдержавой, но и самой читающей в мире страной (если это не было мифом). Вас не смущает суперуспех детективов?
- Была ли Россия самой читающей страной в мире - неизвестно, поскольку никто таких подсчетов не производил, все основывалось на наших заявлениях. Но то, что в России много читали, - это факт. Считают, что евреи - народ книги. В большой степени и народ России - народ книги, причем, серьезной книги, хотя во времена Льва Толстого дамская писательница Чарская была более популярна, чем он. Настоящее искусство, настоящая литература требуют душевных усилий, а не каждая душа готова и хочет трудиться. Детективы же всегда пользовались у нас гигантским спросом. По сценарию Юлиана Семенова был снят фильм "Семнадцать мгновений весны". Улицы Москвы пустели, падало число преступлений, когда "крутили" очередную серию "Мгновений". На мой взгляд, фильм аморален. Вот Штирлиц-Тихонов размышляет, а в это время, для заполнения пауз, пускают документальные кадры: по полю бежит наша пехота, падают убитые солдаты, и смотрит эти кадры сын или внук убитого солдата, не зная, что это его отец или дед. Они же, как правило, в спину сняты... Разве можно так относиться к святым кадрам ради детективного сюжета? Тем не менее, повторяю, фильм имел оглушительный успех, его смотрели все, от министров до уборщиц. Сегодня настоящую литературу потеснили детективные романы со страшными картинками на обложках. Недавно сын Андрона Кончаловского снял сериал под названием "Антикиллер" по одноименному роману, написанному милицейским чином из Ростова, разошедшемуся тиражом 12 миллионов экземпляров! Я, грешным делом, детективов не читаю: начитался их в детстве и получил прививку на всю жизнь. Но соотношение тиражей Толстого, Достоевского, Чехова и тиражей детективов устрашающее. А сколько леса вырублено ради этих детективов!
- Но ведь предложение рождает спрос. Не случайно же упали тиражи толстых журналов. Что вы об этом думаете?
- Тут я пристрастен, поскольку был главным редактором журнала "Знамя" семь с половиной лет. Я не стремился на эту должность, но понял, что отдавать журнал нельзя, иначе "Знамя" превратится в еще одну "Молодую гвардию" или "Наш современник". Я думал пробыть главным редактором три года и оставить журнал своему заму - Владимиру Лакшину, но так не получилось. Сперва надо было бороться с цензурой, потом - с ее последствиями: ничто быстро не уходит. Потом настало грозовое время, бросить журнал означало бы просто капитулировать. Миллионный тираж "Знамени" тех лет не случаен: люди хотели знать правду, читать то, что многие годы было под запретом. Поток писем в журнал был таков, что взяли на работу второго учетчика писем. А потом начались реформы, галопирующие цены, и снова я не мог уйти, оставляя сотрудников без средств существования. Журналы стали убыточными.
Как же в таких обстоятельствах бросить сотрудников? Надо было что-то делать. И вот собрались четыре редактора толстых журналов: "Нового мира", "Дружбы народов", "Октября" и "Знамени". Я сказал, что надо помочь библиотекам, чтобы они могли выписывать журналы. Обнищавшая наша интеллигенция скоро не сможет, как бывало, выписывать журналы на дом, так пусть хоть в библиотеках читает. И тиражи таким образом не упадут резко. А продержатся журналы - будет где молодым печататься. И не только молодым. Вот так поговорили, и ничего из этого не последовало. Тогда я обратился к Джорджу Соросу - он в это время основал в стране свой фонд "Культурная инициатива" - и предложил мне войти в правление фонда. Полгода опрашивали библиотеки всей страны, составлялось то, что теперь называют бизнес-планом. Библиотекам был предложен на выбор список из восьми толстых журналов, условия такие: из полугодовой подписки пять месяцев оплачивает фонд, один - библиотека. Сорос дал на год миллион долларов. Потом давал и по три миллиона. Восемь лет длилась эта программа, нынешний год - последний. Выживут те журналы, которые за это время прочно смогли стать на ноги.
Новых имен в литературе за эти годы появилось много, есть способные люди. А вот вспомнить книгу, которая бы стала событием в литературе, не смогу. Бестселлеры есть, событий не припомню.
- К Соросу у многих россиян отношение негативное: хитрит, мол, американец, просто так помогать не будет...
- Читайте классическую литературу, там все сказано. В "Воскресении" Толстого, помните, Нехлюдов решил отдать землю крестьянам? И общество разделилось: одна часть признала предложение барина выгодным, другая часть видела в этом подвох, сущность которого понять не могла, и потому особенно боялась и не верила. В тридцати трех университетах крупнейших городов России от Владивостока до Калининграда открыты компьютерные центры. Пятьдесят процентов этой программы оплатил Сорос, пятьдесят процентов - наше правительство. Он делает великое дело. А Пушкинская библиотека, на которую он дал не один десяток миллионов долларов!..
- Что это такое - Пушкинская библиотека?
- Суть ее идеи в следующем. Российские издательства, а их несколько тысяч, представляют на конкурс лучшее, по их мнению, из того, что они издают. Это и художественная литература, и экономическая, и техническая, и справочники. И конкурсная комиссия отбирает лучшие из лучших книг - по всем областям знаний, составляет каталог и отправляет библиотекам. Библиотеки отбирают то, что им нужно, то есть делают заказ. В первый год фонд оплачивает 75 процентов этого заказа, библиотеки - 25 процентов, во второй - 50 на 50 процентов, в третий - 25 процентов оплачивает фонд. И все эти годы тысячи книг бесплатно рассылаются за счет фонда: от Калининграда до Камчатки. Вот эти книги и составляют Пушкинскую библиотеку, поскольку идея возникла в 1999 году - в год юбилея Пушкина.
Кроме того, я предложил издать 100-томник художественной литературы, лучшее из того, что создано в России за 1000 лет. Собрали комиссию, в нее вошел и Дмитрий Сергеевич Лихачев, объявили конкурс, который выиграло издательство "Слово". Издано уже 80 томов - на прекрасной бумаге, отлично оформленных. Этот стотомник предназначен только для библиотек, предлагается им по очень низкой цене.
- Ну что ж, Григорий Яковлевич, если бы вы сделали только два этих дела, и то могли бы считать, что прожили жизнь не зря. А какое самое большое разочарование, связанное с общественной жизнью, вы испытали?
- Мы возвращались с войны победителями, а в своей стране становились побежденными. Духовно близкими власти были карьеристы, стукачи, все те, кто во время войны был подальше от фронта. Потом началась кампания борьбы с космополитами и "дело врачей". Не дух свободы, а страх нагнетался в обществе.
- Входите ли вы сегодня в какую-нибудь партию или объединение?
- В компартию я вступил на фронте, в 1942 году, когда немцы штурмовали Сталинград и коммунистов в плен не брали, а вышел из нее во время Вильнюсских событий 1991 года. Сейчас ни в какой партии не состою, хотя меня много раз куда-то звали.
- Что вы можете сказать о многочисленных союзах писателей, существующих сегодня в Москве?
- В каком-то из них я состою, но никогда туда не хожу.
- Близко ли вам, Григорий Яковлевич, творчество Василя Быкова? Как складывается его судьба в лукашенковской Белоруссии?
- Когда мы с ним подружились, оказалось, что оба воевали на 3-м Украинском фронте, потом, после победы, стояли в Болгарии. На его первую повесть я написал первую в России рецензию, за ним, писал я, большое будущее. Лучшие вещи Василя Быкова я очень ценю. Живет он сейчас в Германии. Не думаю, что писателю - это не балерина и не музыкант - так уж хорошо жить на иноязычной чужбине. А в Белоруссии, пока там правит Лукашенко, будущего у него нет.
- Расскажите, пожалуйста, о вашей семье. Кто первый читатель ваших произведений?
- У меня взрослые сын и дочь. Сын, окончив математическую школу, поступил на факультет журналистики МГУ, стал журналистом, дочь окончила Литературный институт, выпустила книгу рассказов. Старший внук кончает университет, младший только-только поступил в институт, выбрал экономическую специальность. Есть у меня и внучка-школьница. Читателей у меня сейчас меньше, чем было когда-то. Повесть "Навеки - девятнадцатилетние" в свое время разошлась тиражом около четырех миллионов экземпляров. Теперь тираж книги в 10-15 тысяч считается хорошим. Если судить по письмам, читатели мои - в основном, люди среднего и старшего возраста, но на последнюю повесть "Мой генерал" я получал письма и от школьников. Первый мой читатель - жена. Каждый день, закончив работу, я читаю ей написанное. Она же - главный мой критик.
Новости Воронежской области. ИА ЦЧР
14.09.2001
В ВОРОНЕЖЕ ПЛАНИРУЕТСЯ ПРОВЕСТИ МЕЖДУНАРОДНУЮ КОНФЕРЕНЦИЮ «МИР БЕЗ ВОЙНЫ И НАСИЛИЯ?!»
ВОРОНЕЖ. НОВОСТИ ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ (ИА ЦЧР, 14.09.2001). На 19 Ц 21 октября воронежский государственный педагогический университет наметил провести международную конференцию «XXI век: Мир без войны и насилия?!» Как сообщила корреспонденту ИА ЦЧР проректор вуза по международным связям Наталья Тимофеева, в настоящее время оргкомитет конференции ожидает ответа от Фонда Сороса и Фонда Эберта на запрос о финансировании этого мероприятия. Окончательное решение этих организаций будет получено не позднее 20 сентября. От их ответа будет зависеть сам факт проведения конференции, заявки на участие в которой уже прислали представители германской и югославской общественности. В частности, планируется, что свое выступление подготовит один из сербов, который пытался начать решение национальных проблем в бывшей Югославии еще в 80-е годы ХХ века. «Немцы очень заинтересованы во всем, что касается германского присутствия на территории Воронежской области в годы Второй Мировой войны. Для них очень остро стоит проблема примирения с российскими гражданами. Возможно, что для участия в конференции прибудут также представители США, но профинансировать их визит мы, к сожалению, не сможем, так что им придется добираться до Воронежа за свой счет», - заявила Наталья Тимофеева. Остается добавить, что предполагается работа двух секций: «Культура мира и диалога Ц вчера, сегодня, завтра» и «Примирение наций Ц проблема павших и живых». По сообщению пресс-центра обладминистрации, конференция проводится в рамках десятилетия культуры мира и ненасилия в интересах детей планеты 2001 Ц 2010, объявленного Генеральной Ассамблеей ООН.
|
